Неточные совпадения
— Давненько, лет семь-восемь, еще когда Таисья Романовна с живописцем жила. В одном
доме жили. Они —
на чердаке, а я с отцом в подвале.
Полиция усердно высылала неблагонадежных, осматривала
чердаки домов на тех улицах, по которым должен был проехать царь.
Старые господа умерли, фамильные портреты остались
дома и, чай, валяются где-нибудь
на чердаке; предания о старинном быте и важности фамилии всё глохнут или живут только в памяти немногих, оставшихся в деревне же стариков.
Из старого
дома было вынесено все ценное, мебель, картины, даже более уцелевшие паркеты, и помещено частью в новом
доме, частью в обширных кладовых и даже
на чердаках.
Полугодовой медведь Шайтан жил в комнатах и служил божеским наказанием для всего
дома: он грыз и рвал все, что только попадалось ему под руку, бил собак, производил неожиданные ночные экскурсии по кладовым и
чердакам и кончил тем, что бросился
на проходившую по улице девочку-торговку и чуть-чуть не задавил ее.
Мы спустились в город и, свернувши в узкий, кривой переулочек, остановились перед
домом в два окна шириною и вышиною в четыре этажа. Второй этаж выступал
на улицу больше первого, третий и четвертый еще больше второго; весь
дом с своей ветхой резьбой, двумя толстыми столбами внизу, острой черепичной кровлей и протянутым в виде клюва воротом
на чердаке казался огромной, сгорбленной птицей.
Мы быстро пересекли площадь. Подколокольный переулок, единственный, где не было полиции, вывел нас
на Яузский бульвар. А железо
на крышах
домов уже гремело. Это «серьезные элементы» выбирались через
чердаки на крышу и пластами укладывались около труб, зная, что сюда полиция не полезет…
На углу Остоженки и 1-го Зачатьевского переулка в первой половине прошлого века был большой одноэтажный
дом, занятый весь трактиром Шустрова, который сам с семьей жил в мезонине, а огромный
чердак да еще пристройки
на крыше были заняты голубятней, самой большой во всей Москве.
Шесть дней рыщут — ищут товар по частным
домам, усадьбам,
чердакам, покупают целые библиотеки у наследников или разорившихся библиофилов, а «стрелки» скупают повсюду книги и перепродают их букинистам, собиравшимся в трактирах
на Рождественке, в Большом Кисельном переулке и
на Малой Лубянке.
Он почти перестал выходить из
дома, всё сидел одиноко
на чердаке, читая таинственную книгу «Записки моего отца».
Мне было лень спросить — что это за дело?
Дом наполняла скучная тишина, какой-то шерстяной шорох, хотелось, чтобы скорее пришла ночь. Дед стоял, прижавшись спиной к печи, и смотрел в окно прищурясь; зеленая старуха помогала матери укладываться, ворчала, охала, а бабушку, с полудня пьяную, стыда за нее ради, спровадили
на чердак и заперли там.
К весне дядья разделились; Яков остался в городе, Михаил уехал за реку, а дед купил себе большой интересный
дом на Полевой улице, с кабаком в нижнем каменном этаже, с маленькой уютной комнаткой
на чердаке и садом, который опускался в овраг, густо ощетинившийся голыми прутьями ивняка.
Весь
дом был тесно набит квартирантами; только в верхнем этаже дед оставил большую комнату для себя и приема гостей, а бабушка поселилась со мною
на чердаке.
Мне не нравилось, что она зажимает рот, я убежал от нее, залез
на крышу
дома и долго сидел там за трубой. Да, мне очень хотелось озорничать, говорить всем злые слова, и было трудно побороть это желание, а пришлось побороть: однажды я намазал стулья будущего вотчима и новой бабушки вишневым клеем, оба они прилипли; это было очень смешно, но когда дед отколотил меня,
на чердак ко мне пришла мать, привлекла меня к себе, крепко сжала коленями и сказала...
И тут уже солдат весь входит в любимую легенду, в трогательную сказку. Ни в одном другом царстве не окружают личность военного кавалера таким наивным и милым уважением, как в России. Солдат из топора щи мясные варит, Петра Великого
на чердаке от разбойников спасает, черта в карты обыгрывает, выгоняет привидения из
домов, все улаживает, всех примиряет и везде является желанным и полезным гостем, кумом
на родинах, сватом
на свадьбах.
В субботу, развешивая
на чердаке белье, я вспомнил о книге, достал ее, развернул и прочитал начальную строку: «
Дома — как люди: каждый имеет свою физиономию».
Дома я залез
на чердак и долго сидел там, вспоминая все необъяснимо жестокое, что так обильно встречалось
на пути моем. Особенно ярко и живо вспомнился мне маленький солдатик из Сарапула, — стоит передо мной и, словно живой, спрашивает...
Стёкла их выбиты,
на чердаке барского
дома живёт много сизых голубей, по крыше осторожно ходят голодные кошки, охотясь за тяжёлой, неумной птицей.
Ясно, что его никакие разумные убеждения не остановят до тех пор, пока с ними не соединяется осязательная для него, внешняя сила: Кулигина он ругает, не внимая никаким резонам; а когда его самого однажды
на перевозе,
на Волге, гусар обругал, так он с гусаром не посмел связаться, а опять-таки выместил свою обиду
дома: две недели после этого все прятались от него по
чердакам, да по чуланам…
Мужики называли этот
дом палатами; в нем было больше двадцати комнат, а мебели только одно фортепиано да детское креслице, лежавшее
на чердаке, и если бы Maшa привезла из города всю свою мебель, то и тогда все-таки нам не удалось бы устранить этого впечатления угрюмой пустоты и холода.
— Вы пошли прогуляться по городу — это было поутру; а около обеда вас нашли недалеко от Театральной площади, с проломленной головой и без памяти. Кажется, за это вы должны благодарить ваших соотечественников: они в этот день засыпали нас ядрами. И за что они рассердились
на кровли бедных
домов? Поверите ль, около театра не осталось почти ни одного
чердака, который не был бы совсем исковеркан.
Отец не пригласил брата жить к себе, монах поселился в
доме тётки Ольги,
на чердаке, предупредив её...
Мысль об университете внушил мне гимназист Н. Евреинов, милый юноша, красавец с ласковыми глазами женщины. Он жил
на чердаке в одном
доме со мною, он часто видел меня с книгой в руке, это заинтересовало его, мы познакомились, и вскоре Евреинов начал убеждать меня, что я обладаю «исключительными способностями к науке».
— В первой, — говорит, — раз, сударь, жила я
на чердаке в господском
доме, в Маркове, а второй проживала у погорельского лесника.
Дом у него был построен по-скитски — со светлицами, с боковушами, со множеством чуланов и со́лнышей, со светлыми и темными переходами и проходами, с подклетной теплой волокушей и с холодным летником
на чердаке — как есть обительская стая.
Просыпавшиеся ко всему этому тревожно прислушивались, будили друг друга, крестились и без противоречий единогласно решили, что причиняемое им сверху беспокойство есть, конечно, не что иное, как проказы какой-нибудь нечистой силы, которая, как всякому православному человеку известно, всегда забирается в новые
дома ранее хозяев и размещается преимущественно
на вышках, сеновалах и
чердаках, вообще в таких местах, куда не ставят образа.
Очевидно, с доброю семьею Сафроныча стряслось то же самое, то есть черт забежал в их новый
дом прежде, чем они туда переехали. Иначе это не могло быть, потому что Марья Матвеевна как только вошла в
дом, так сейчас же собственною рукою поделала
на всех дверях мелом кресты — и в этой предусмотрительности не позабыла ни бани, ни той двери, которая вела
на чердак. Следовательно, ясно, что нечистой силе здесь свободного пути не было, и также ясно, что она забралась сюда ранее.
Вид несчастья сближает людей. Забывшая свою чопорность барыня, Семен и двое Гаврил идут в
дом. Бледные, дрожащие от страха и жаждущие зрелища, они проходят все комнаты и лезут по лестнице
на чердак. Всюду темно, и свечка, которую держит Гаврила-лакей, не освещает, а бросает только вокруг себя тусклые световые пятна. Барыня первый раз в жизни видит
чердак… Балки, темные углы, печные трубы, запах паутины и пыли, странная, землистая почва под ногами — всё это производит
на нее впечатление сказочной декорации.
В заметке рассказывалось, что молодой человек покончил с собой выстрелом из револьвера в том самом притоне, откуда год тому назад бежала завлеченная обманом жертва Клавдия Васильевна Дроздова и из боязни быть вновь возвращенной в притон бросилась с
чердака трехэтажного
дома на Грачевке и была поднята с булыжной мостовой без признаков жизни.
Время и место возникновения пожара удостоверено было при следствии несколькими свидетелями. Из них первые очевидцы пожара, крестьяне Щевелев и Бобылев, увидев, что у барского
дома горит крыша, побежали
на пожар и нашли
дом запертым, а потому отбили замок у входных дверей в нижнем этаже; в антресолях огня еще не было. Когда же они открыли дверь, ведущую
на чердак, то идти туда было уже нельзя.
Савин вспомнил, что года три тому назад крыша
дома была перекрыта заново дранью, и после этой работы
на чердаке оставалось много разного хлама, а также и старый гонт с крыши, следовательно, в горючем материале недостатка не было, и это знала Настасья.
Через несколько минут она была уже
на чердаке трехэтажного
дома.
И Екатерина Семеновна, ничего не подозревая, рассказала историю жизни Клодины за последние дни в Петербурге, об увозе ее в Москву и описанном в газетах смертельном прыжке молодой девушки с
чердака трехэтажного
дома на мостовую.
Бросают товар, деньги, запирают лавки, запираются в них, толкают друг друга, бегут опрометью, задыхаясь, кто куда попал, в свой, чужой
дом, сквозь подворотни, ворота
на запор, в погреб,
на чердак, бросаются в свои экипажи, садятся, не торгуясь,
на извозчиков; лошади летят, как будто в сражении, предчувствуя вместе с людьми опасность.
В заметке этой подробно и витиевато было рассказано о самоубийстве колпинской мещанки Клавдии Васильевны Дроздовой, бросившейся
на мостовую с
чердака дома на Грачевке и поднятой уже мертвой.
«В ночь
на 25 июля 1882 года, — гласил между прочим этот акт, — в селе Серединском, Боровского уезда, Калужской губернии, сгорел деревянный, одноэтажный с антресолями
дом местного землевладельца, состоящего в запасе кавалерии корнета Николая Герасимовича Савина.
Дом в это время никем занят не был. Пожар начался
на чердаке, так как
дом был заперт, и управляющий имением Савина, крестьянин Гамаюнов, высказал предположение, что пожар произошел от поджога, но подозрения ни
на кого не заявил.
А в том
дому, братцы, еще с турецкой кампании, домовик поселился,
на чердаке себе место умял, стружек сосновых понатаскал — прямо перина. В новые хоромы не переехал, — старый деревянный
дом куда способнее, что ж камень своими боками обсушивать… Да и домовые, они вроде кошек — к своему стародавнему месту до того привычны, что и с кожей не оторвешь.